В конце октября отношения Франции и многих стран исламского мира резко обострились. Все началось после убийства в пригороде Парижа учителя истории Самюэля Пати. Он показывал школьникам на уроке о свободе слова карикатуры на пророка Мухаммеда из журнала «Шарли Эбдо». Это обсуждалось в соцсетях, и Пати был убит 18-летним чеченским беженцем Абдулахом Анзоровым. Президент Франции Эммануэль Макрон, выступая на траурной церемонии, заявил о кризисе ислама и о недопустимости отказа от светских ценностей. Он призвал создать организацию, которая утвердит в стране «просвещенный ислам». В ответ последовал бойкот французских товаров в Турции, Иордании, Катаре и Кувейте. В Бангладеш, Пакистане и Индонезии жгли портреты Макрона и французские флаги. 26 октября президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что в Европе игнорируют преступления против мусульман, а также (имея в виду Макрона лично) что «вражда к исламу вне зависимости от занимаемой должности является психическим отклонением». С похожим заявлением — об оскорблении религиозных чувств мусульман — выступил и глава Чечни Рамзан Кадыров. Днем 29 октября в базилике Нотр-Дам в Ницце произошло нападение на прихожан. Преступник с ножом убил троих. О мотивах преступника не сообщается, но мэр города заявил, что до и после задержания нападавший выкрикивал «Аллах акбар!». Мы поговорили с главным редактором Carnegie.ru Александром Бауновым об исламистах и о том, как политики (включая Эрдогана и Кадырова) используют радикальную волну для расширения собственного влияния.Как поддержать нашу редакцию — даже если вы в России и вам очень страшно