В августе 2021 года временно исполняющий обязанности главы Северной Осетии Сергей Меняйло отчитался Владимиру Путину о «социально-экономическом развитии Беслана». Меняйло рассказал, что на месте школы № 1, где в сентябре 2004 года произошел теракт с захватом заложников (большинство из которых были детьми), появится «музей патриотического воспитания и профилактики терроризма», а также пантеон. Глава Осетии попросил у президента дополнительное финансирование, потому что на реабилитацию, лечение и обучение пострадавших в теракте денег пока не достаточно. Владимир Путин финансирование пообещал. За последние два года о Беслане стали говорить немного больше: после документальных фильмов Юрия Дудя и «Новой газеты» многие впервые поняли, что государство почти не помогает жертвам теракта, которые вынуждены сами искать деньги на необходимую реабилитацию. Память о событиях 2004 года поддерживают местные организации «Матери Беслана» и «Голос Беслана». В этом выпуске «Что случилось» мы говорим с Ольгой Алленовой, специальным корреспондентом «Коммерсанта», автором книги «Форпост. Беслан и его заложники». О том, как официальная политика памяти расходится с неофициальной. Можно ли сказать, что государство специально занимается вытеснением памяти о теракте?И как в Беслане (и больше — в Северной Осетии) до сих пор переживают события 2004 года? Содержание выпуска и хронометраж 00:33 Подпишите петицию за отмену закона об «иноагентах»02:47 Как вспоминают Беслан люди и как рассказывают о нем10:35 Почему власть искажает память о теракте24:45 Как травма изменила жителей республики31:33 Почему власть не умеет говорить о трагедияхКак поддержать нашу редакцию — даже если вы в России и вам очень страшно