Начало было привычно ламповым: Дима пересказывал фильм, который недавно посмотрел, Алекс откопал в словаре очередное слово, которое одно только и способно объяснить героя этого выпуска (на этот раз слово — «ганзейский»), и минут 20 прилеплял его ко всем другим словам, которые приходили ему в голову. Размявшись, Алекс и Дима начали одновременно набрасываться на Шольца за то, что он всё время хвалит себя, и превозносить свой подкаст, который «опередил время». Засыпав Вачедина подробностями гамбургской политики двадцатилетней давности и фразами вроде «я на всякий случай прочитал эту книгу, но не собирался о ней говорить», Юсупов чуть-чуть успокоился. Тогда Вачедин начал получасовую дискуссию о допустимости выражения «Придворный шут» и посоветовал Шольцу вообще не открывать рта.   Закончилось всё метафорой выборов как внезапно включенного света на деревенской дискотеке — обсудив, кто из кандидатов в какой позе застыл, довольные соведущие распрощались и ушли чистить перышки перед Wahlparty (надеемся, там свет никто включить не догадается).   Материалы: Подкаст Шольца с Тило Юнгом (тот, что позорный, и Шольц должен объяснить инопланетянину, кто он такой). Подкаст Шольца «Alles gesagt» (тот, что хороший, но ведущий полдороги ест кабана и лязгает вилкой). Шольц гребет (это мило). Полная запись выступления Шольца в Талиа-театре, о котором спорили Дима с Алексом. Редкие кадры — лохматый и молодой Шольц в ГДР.